Победители Кубка России по футболу-2002 команда ЦСКА (Москва) / Фото: © РИА Новости / Александр Поляков

Армеец Карпин, тренер Бубнов и школьник Акинфеев - воспоминания соучастника трех чемпионств ЦСКА.

Александр Кузнецов — один из восьми главных тренеров ЦСКА за восемнадцать лет правления Евгения Гинера. Работал недолго, но ярко: четыре победы в пяти матчах финиша сезона-2001. Как помощник главного тренера Кузнецов причастен к двум чемпионствам ЦСКА — последнему советскому и первому российскому. Как игрок — к победе в чемпионате-1970: его выход на замену в ташкентском финале с «Динамо» помог переломить игру — и 1:3 превратились в 4:3. 

Из интервью Кузнецова вы узнаете:
- Кто посоветовал взять в основу ЦСКА Акинфеева
- Почему в ЦСКА не пошел Дмитрий Аленичев
- Кто не дал заиграть в ЦСКА Валерию Карпину
- Как штрафы помогли ЦСКА выиграть первый титул в новом веке
- Каким главным тренером был Александр Бубнов

— Как вы возглавили ЦСКА?

— Из-за тяжелой болезни Павел Садырин, которому я помогал, уже не мог тренировать. Слег после 1:6 от «зенита». На оставшиеся четыре тура и кубковый матч с «Рубином» главным сделали меня. Евгений Гинер, представляя меня, сказал ребятам: «Не расслабляйтесь, соберитесь». Я внес небольшие тактические изменения, поменял местами несколько игроков и в следующем матче мы обыграли «Факел» 5:1.

— Капитаном оставили Сергея Семака?

— Да, кроме лидерских качеств, у него было важное свойство: если ему что-то не нравилось в тренировках, он не ворчал внутри команды, а шел к главному тренеру: «Объясните, почему мы это делаем?» Мог спросить и про другого игрока — почему того оставляют в запасе. Если ты его убедил, никаких вопросов не возникало. Семак не создавал конфликты в команде, а решал их. Открытый, честный, прямой парень. Не зря три разные команды выиграли с ним чемпионство.

— Из пяти матчей во главе ЦСКА вы не выиграли только один — с «Динамо». Что тогда случилось?

— Мы бы и его выиграли, но я сделал неудачный эксперимент — выпустил четырех нападающих, Кулика, Гогниева, Монарева и Ранджеловича. После пропущенных голов заменил атакующих игроков на оборонительных, Лайзанса и Минько, мы выровняли игру, при счете 1:3 прижали «Динамо» к воротам, и с трибун понеслось: «Кузнецов, давай, как в Ташкенте — 4:3!» Мы спокойно могли сравнять, но динамовцам победа была нужней, а к нам от них Гусев с Шемберасом должны были перейти. Нельзя было злить «Динамо».

Шутка. Мы не специально проиграли.

— Потом вы два года помогали Валерию Газзаеву. При нем в ЦСКА появились первые дорогие иностранцы — Ярошик и Олич. Чем запомнились?

— Ярошик по менталитету был ближе к нашим, а Олич отличался — сразу попросил большую квартиру, чтобы сделать там тренажерный зал. Еще он привез с собой личного физиотерапевта и много занимался индивидуально. Это бросилось в глаза, потому что у нас такого не было. Наших футболистов нужно уговаривать восстанавливаться и дополнительно заниматься.

— Как Газзаев работал с Березуцкими?

— Когда пресса издевалась над ними, говорил им: «Слушайте не журналистов, а тренеров. Мало ли что там пишут. Потом будут по-другому писать». С физической и тактической подготовкой, которую давал Газзаев, трудно было не прогрессировать.

— Как выглядела подготовка?

— Пример: сначала в теории, а потом в практике разучивали такой стандарт — на ближней штанге Шершун срезает мяч на дальнюю, а там замыкает Яновский. Потом разбираем игру, и Газзаев тормозит видео: «Ян, ты почему в центре, а не на штанге?» — «Думал, туда мяч прилетит». — «Думать не надо. За тебя уже подумали. Штраф». Приличная сумма лучше закрепляет в голове тренерскую установку.

В финале Кубка России-2002 с «зенитом» Яновский прибежал, куда надо, и забил второй гол.

— Первый забил Соломатин, который потом жаловался, что вы часто его критиковали. За что?

— Это смешная история. Андрей в интервью «Советскому спорту» ляпнул что-то не по делу про Газзаева. Видно, испугался, и на следующий день дал опровержение, сказав, что это я к нему придирался. На меня-то легче свалить, чем на Газзаева.

— Так как вы к нему относились?

— Да он здорово играл — особенно перед чемпионатом мира-2002. Видимо, ставил цель попасть в сборную. А вот после Японии начался спад. Думаю, он решил отдохнуть и стал меньше тренироваться.

— Как в основе появился Акинфеев?

— Нигматуллин ушел, Мандрыкин сломался. Газзаеву советовали купить опытного вратаря, а тренер школы ЦСКА Юрий Аджем порекомендовал Акинфеева. «Привозите», — сказал Газзаев. На первой же тренировке Игорь выглядел так, будто сто лет в команде. Вскоре Газзаев выпустил его против «Крыльев Советов». Был так уверен в Игоре, что, когда в наши ворота назначили пенальти, сказал нам на скамейке: «Да он отобьет». Так и вышло.

Кто знает, что было бы, если б Аджем его не посоветовал. 

— Как начался ваш путь в ЦСКА?

— Я вырос в поселке Косая Гора, где теперь часто катаюсь на лыжах — сейчас это район Тулы. В детстве с моим другом Володей Бабенко попали в местный «Металлург» и зимой тренировались в манеже — причем с половины десятого вечера.

— Поздновато.

— Заканчивали в одиннадцать, а на улицу выходили в двенадцать, когда автобусы уже не ездили. И три раза в неделю ночью ходили семь километров пешком. Хулиганов не боялись, потому что они уважали спортсменов. Одна проблема — мы не высыпались перед школой. Зато дошагали с Володей до молодежной сборной и ЦСКА.

— Где вас заметили?

— На юношеском первенстве страны, где Тула заняла третье место, а я с шестью голами стал лучшим бомбардиром. На том турнире поразил один из нападающих «спартака». Стал узнавать про него: «Кто это? Хорошо играет». — «Витя Шалимов. В хоккей он играет еще лучше».

— Кто увидел в вас футболистов?

— Нашу команду собрал школьный учитель физкультуры Виктор Макарцев. Он всю жизнь тренировал в Туле детей: зенитовец Давыдов — его же воспитанник. Он до восьмидесяти лет поигрывал в футбол, а несколько месяцев назад погиб. Ехал на велосипеде и попал под машину. Сломал шейный позвонок. Протянул неделю, но случился рецидив.

— Где побывали с молодежкой?

— Зимой 1969-го месяц играли в Индии. Жили в больших одноместных номерах, а еще удивительнее, что кровати огораживались сеткой. Нас предупредили: «Закрывайте ее, чтобы не осталось ни одной щели». Ночью по моей сетке ползали ящерицы и насекомые. Жутковато.

— Как переехали в Москву?

— Сначала меня позвал второй тренер «спартака» Коршунов. Я сомневался: «Вы чемпионами стали, а я только начинаю играть во второй лиге». Коршунов настаивал, и я спросил отца: «Что делать?» — «Решай сам. Чтоб не сваливал потом ответственность на меня». В итоге я остался в Туле. Спустя несколько месяцев иду на тренировку, а там наши руководители и какой-то майор: «В армии готов служить?» Я — в шутку: «Всегда готов». — «Тогда поехали оформляться в военкомат. И в Москву». — «Дайте хоть с родителям попрощаться».

— Дали?

— Выделили четыре часа. Примчался домой, а родители на работе, на металлургическом заводе. Позвонил отцу: «Меня в армию призывают». — «Когда?» — «Сегодня». — «Только матери не говори. А то сознание потеряет». Как потом выяснилось, призывать меня приехал бывший игрок ЦСКА Владимир Стрешний (до сих пор дружим). Он успокоил отца, примчавшегося провожать меня на вокзал: «Не волнуйтесь. Мы берем его в ЦСКА. Если там не получится — у нас команд много».

— Отец тоже был футболистом?

— Нет, с войны он вернулся с инвалидностью. В шестнадцать лет строил оборонительные сооружения. Во время бомбежки его сильно ранило. Пару лет ездил по госпиталям, перенес несколько операций. Нога стала короче на семь сантиметров и не сгибалась.

— Где поселились в Москве?

— В трехэтажном пансионате на Песчаной. За четыре рубля в месяц там жили приезжие футболисты, хоккеисты, борцы, боксеры. Гудели и жужжали круглосуточно. С нами жили тренеры, так что мы старались особо не хулиганить, но однажды сибирский футболист Виктор Оглоблин уронил что-то на козырек перед входом, полез из окна, упал, и голеностоп развернулся в другую сторону. Из-за этого закончил с большим футболом.

— Через полгода после перехода в ЦСКА вы поучаствовали в двухсерийном финале чемпионата в Ташкенте.

— Да, сначала сыграли 0:0, а на следующий день, уступая 1:3, забили три мяча. Насчет того, что играть два дня подряд тяжеловато, даже не заморачивались. Правда, после матча «Динамо» сразу улетело в Москву, а нас повезли на местное телевидение. Переночевали, а утром — туман, нелетная погода. Пришлось два дня праздновать в Ташкенте.

— Валентин Афонин рассказывал мне, что пригодились деньги, которые он взял с собой «на разгул».

— Мы, если честно, устали отмечать — весь шашлык поели. Очень хотелось домой. Но еще больше устал оркестр, который те же два дня ждал нас в Домодедово. Музыканты спали на полу в зале прилета.

— Почему после чемпионства заняли двенадцатое место?

— Главная причина: нам не дали обещанные квартиры. Лично мне обещали сразу после чемпионства, когда уговаривали подписаться на офицера. Я подписался, собрался жениться, но квартиру ждал два года. В итоге мы чуть не вылетели — спаслись в последнем туре во Львове: «Карпаты», простимулированные нашими конкурентами, бились до крови, но мы добыли ничью 2:2, которая нас устроила.

— В 1975-м футбольный ЦСКА возглавил Анатолий Тарасов. Чем удивил?

— Требовал жонглировать ногами три мяча. Это нереально, ни у кого не получилось. Другое упражнение: разогнаться и сделать три шага по стене. Или: разбежаться и врезаться плечом в дерево. Он говорил, что это развивает волю.

— Когда было особенно больно?

— На сборе в Болгарии делали ускорения в гору. Все справились. Тарасов: «А теперь бегите зигзагами». В горах росли дикие розы с 3-4-сантиметровыми шипами, которые у нас аж кожу вырывали.

— Кого носили на плечах?

— Обязательно — того, кто весил больше меня. В руках он держал 20-килограммовый блин от штанги. Но я их не просто носил, а делал ускорения. Однажды Володя Федотов поскользнулся, и Леня Шмуц заехал ему блином по голове, Вызвали скорую.

— Зачем Тарасов прыгал в лужу?

— Работал на камеру. Канадские телевизионщики приехали снимать, как он тренирует футболистов. Осень, поле грязное, тренируем подачи с фланга. После неудачного прострела Копейкин не побежал на мяч, и Тарасов показал, как надо. Разбежался и на пузе прокатился по луже. «Вы что, грязи боитесь?» И растер ее по лицу.

— Эффектно.

— За ошибки он наказывал кувырками, которые тоже заставлял делать в луже. Наверно, думал, что после этого мы не будем ошибаться. Как-то раз полузащитник Витя Равков кувыркнулся и ударился копчиком об асфальт. Ноги тут же парализовало. В ЦСКА он так и не сыграл.

— Чем веселил помощник Тарасова Валентин Бубукин?

— После аварии он попал в госпиталь Бурденко. Все больные собирались в его палате, потому что он постоянно травил анекдоты. У одного мужчины от смеха разошлись швы. Его опять зашили и велели лечь в другой палате. Он: «Нет-нет, верните к Бубукину».

— Рядом с базой ЦСКА жили руководители страны. Кого видели?

— Председатель правительства Косыгин часто гулял с дочерью и охранником. Однажды он спросил нашего массажиста Павла Мысина, бывшего боксера: «Чего так плохо играете?» — «Да тренеров часто меняют». — «А чего их часто меняют?» — «Да потому что плохо играем». Идеальное объяснение.

— С кем еще соседствовали?

— С генералом Куликовым. Ему принадлежал пруд, в котором водилось много рыбы. Когда мы закидывали удочки, комендант прогонял нас: а то вдруг рыба до Куликова не доплывет. Мы пожаловались Тарасову — не дают рыбачить! На следующий день он привез удочку, взял кресло, пришел к пруду и уселся, выпятив живот. Комендант ему ни слова не сказал.

А еще к нам на базу приезжал замминистра обороны Соколов.

— Зачем?

— Контролировал команду и посещал каждый разбор игры. Подъезжает как-то на «Чайке», а охранника нет — ворота некому открыть. Выскочил наш врач Марат, распахнул ворота, и машина начала заезжать. Но Марат перестарался, ворота ударились о бордюр, стали закрываться и грохнули «Чайку» с двух сторон. Врач перепугался и забежал в здание базы. Мы подвели его к карте мира: «Выбирай — куда тебя отправят».

Его в итоге не тронули.

— В ЦСКА семидесятых мало кто шел добровольно?

— Скажу проще: вообще никто не шел в ЦСКА по своему желанию. Может, только Володя Федотов. Остальные старались отслужить и уйти. Но — многие оставались. В армии умели уговаривать. Я не жалею, что остался.

— Почему рано оставили большой футбол?

— Пацаном перенес ангину, но никому не сказал и с температурой отыграл весь матч. Это дало осложнения на сердце. После каждой диспансеризации врачи советовали щадящий режим тренировок, но от них меня никто из тренеров не освобождал. Потом врач ЦСКА Олег Белаковский сказал: «Если хочешь пожить подольше — лучше заканчивай». Мне было двадцать пять лет.

— Что дальше?

— Встал выбор: учиться на тренера или ехать в Венгрию, где и нагрузки скромнее и жизнь получше. Посоветовался с женой. Она выбрала Венгрию. Жили там в военном городке, участвовали в чемпионате Будапешта, а на платном пляже играли с мадьярами на пиво — пока те не узнали, что мы профессионалы.

— Тогда же ЦСКА покинул ваш друг Владимир Бабенко.

— Он уехал в армейскую команду Смоленска, где в тридцать восемь трагически погиб. Закончил играть, дослуживал командиром по физвоспитанию и по утрам ездил на автобусе в белорусскую Лиду. Спускались с горы, а рядом — трактор с бетонными плитами в прицепе. Прицеп разболтался, и бетонная плита влетела в Володю. Я потом ездил туда за гробом.

— Чем занимались после возвращения из Венгрии?

— Работал в спортивном отделе Московского военного округа, а когда заскучал — организовал команду второй лиги, куда собирал молодых игроков из московских команд. У нас побывали Корнеев, Татарчук, Иванаускас, Кирьяков, Колыванов. Мы неплохо выступали, поставляли игроков в высшую лигу, и в 1988-м Сергей Шапошников, возглавив ЦСКА, позвал меня помощником.

— В том году за ЦСКА провел три матча Валерий Карпин. Почему не прижился?

— Он отлично играл и нравился тренерам, но на его позиции сильнее выглядел Миша Колесников, очень быстрый полузащитник. Карпину было мало игрового времени, и он поехал в Воронеж, откуда перешел в «спартак». Я, кстати, в 1991-м приглашал в ЦСКА и Диму Аленичева. Он тогда играл в Пскове. Приехал к нему на матч второй лиги, но он сказал: «У вас такая команда — не пробиться. Лучше в «Локомотив» пойду».

— Кого потом привели в ЦСКА?

— Радимова из Санкт-Петербурга. Ради него провернули тройной обмен. Отправили в Питер нападающего «Факела» Бориса Никитина, который принадлежал нам, а «Факелу» отдали нашего Игоря Макарова. Потом мама Радимова просила, чтобы я опекал его в Москве. Я смотрел, чтобы его никто не обижал, но, конечно, не следил, с какими девчонками он гулял.

— Кого еще привлекли?

— Этим больше занимался пресс-атташе Виталий Гузиков, которого Садырин привез из Питера. Он разговорчивый, обходительный, так что его отправляли на переговоры. Например, родители Димы Хохлова были против его перехода в ЦСКА. Послали Гузикова. Он переубедил родителей и привез Хохлова в Москву. Дима побыл в ЦСКА и заявил: «Я возвращаюсь. У меня девушка в Краснодаре». — «Приезжай с ней». — «Да нет. Здесь скучно». Уехал, а спустя время: «Можно вернусь?»

— После ухода Шапошникова игроки ЦСКА бастовали из-за невыплат премиальных. Как такое возможно в армейском клубе?

— В армии задержек не было, но начальник команды пообещал от себя дополнительные премиальные — пятьдесят и сто рублей за ничью и победу. Потом начальник сменился, и обещание забылось. Перед первой тренировкой Садырина мы с другим помощником Копейкиным зашли в манеж, а ребята сидят в углу: «Тренироваться не будем. Нам должны деньги». Мы передали это Садырину.

— А он?

— Позвал Диму Кузнецову, капитана: «Чего комедию ломаете? Могли же мне сказать. К чему бунтовать? Рассчитаемся с вами в течение недели». В итоге все тренеры принесли из дома, у кого сколько было, сняли с книжки. Потом в заграничных поездках нам все вернули.

— Самый проблемный выезд в чемпионском 1991-м?

— Из-за развала страны люди нервничали везде — даже в Донецке. В матче с «Шахтером» судья не назначил пенальти за очевидный снос Кузнецова. Явно ошибся, мы стали на него кричать, и он растерялся. После этого мы пропустили, и судья понял, что ему конец. На последней минуте Игорь Корнеев зацепил в штрафной ногу защитника и упал. Чтобы отмазаться, судья поставил 11-метровый. Мы забили, игра закончилась со счетом 1:1, и болельщики не выпускали нас с поля.

— Как?

— Кидали асфальт, выломанный из трибун. Мы-то стояли в центре поля, а вот милиционерам, сдерживавшим толпу, досталось: камни в основном летели в них. Потом приехал ОМОН и выдавил болельщиков. Мы зашли в раздевалку, и там стали бить стекла. Со стадиона нас вывозил тот же ОМОН. Потом была заварушка в Ереване.

— А там что?

— Последние минуты, ведем 1:0. Мяч катится в аут, а Олег Сергеев сопровождает его, чтобы потянуть время. Почувствовав, что сзади мчится игрок «Арарата», Олег отпрыгнул в сторону, и ереванец улетел на асфальт. В нас снова полетели камни. А главное — подъехала пожарная машина, чтобы разогнать людей. Люди кинулись вверх, но увидели, что вода не льется, и забросали кирпичами пожарную машину. А после игры еще и Садырина ударили.

— Болельщики?

— Нет, работник «Арарата» или стадиона. Садырин спросил начальника ЦСКА, шедшего рядом: «Не мог меня защитить?» — «Федорыч, думал, у тебя автограф идут брать».

— Матч с «Араратом» — один из первых после смерти вратаря Еремина. Что ее окружало?

— После победы в Кубке игроки не пили, потому что предстоял домашний матч с «Шахтером». Но к Мише пришел приятель и попросил съездить за пивом в Шереметьево. Разогнались и врезались в икарус, загруженный железными баллонами. Когда я приехал в больницу, врач сказал: сердце еще бьется, но шансов нет. После похорон Садырин собрал ребят: «Можем долго жевать сопли, но лучше выиграем чемпионат и пригласим на празднование родителей и брата Миши». Так и сделали.

— Почему в том сезоне играли в форме гандбольного ЦСКА?

— Не потому, что нечего было надеть, просто наши гандболисты тогда всех рвали и подарили ее нам на удачу — от души. Форма ничем не отличалась от футбольной, понравилась нам, и мы выиграли в ней Кубок и чемпионат.

— Преемника Еремина Дмитрия Харина продали прямо по ходу Лиги чемпионов?

— Да, с ним связан интересный момент. Дима подписал контракт с «Челси», но мы уговорили его сыграть стартовый матч группового этапа с «Брюгге». В первом тайме ему ударили по руке, он испугался, что сорвется переход в Англию, и попросил замену. Второй вратарь Гутеев натянул перчатки и кинулся на поле. Смотрим: а он от волнения забыл бутсы надеть — побежал в кроссовках.

— Больше всего приключений было в Марселе, где игроков сначала хотели подкупить, а потом отравили?

— Перед игрой ребята были вялые, сонные, глаза слезились. В нашу маленькую гостиницу привозили еду, куда могли добавить что угодно. Подозрительно и то, что после игры не было допинг-контроля. А насчет подкупа — ребятам кто-то звонил и говорил по-русски, что он по поручению «Марселя»: «Надо встретиться». Кто именно звонил — неизвестно. Это же мы рассказали и сотрудникам УЕФА, которые приезжали к нам с допросом в рамках расследования о покупных матчах «Марселя».

— «Марсель» вышел в финал Лиги чемпионов благодаря победе над вами 6:0?

— Нет, оставался еще последний тур. Если бы «Марсель» не победил в Брюгге, а мы проиграли в Глазго, то в финал вышли бы шотландцы. Но мы бились до крови (одному шотландцу бровь разбили, другому ухо) и отстояли ничью 0:0. После игры в шутку сказали Леше Михайличенко, игравшему за Глазго: «Вы чего, не могли сказать, чтобы мы вам помогли?» — «Здесь о таком даже не думают».

— Как удалось обыграть «Барселону» в отборочном раунде?

— Их игра во многом строилась через длинные передачи Кумана на Стоичкова и Лаудрупа. Мы сказали форварду Сергееву: «Как только они получают мяч, закрывай Кумана». Они и не знали, что делать — мы наполовину ограничили их атакующий потенциал. Однажды Сергеев даже перехватил мяч у Кумана и убежал один на один. Правда, не забил, но мы и без этого победили.

— Чем славен президент ЦСКА Виктор Мурашко, пообещавший игрокам невероятные премии за победу над «Барсой»?

— Он сделал так, что нам не только армия помогала, но и бизнесмены. Получили половину манежа, который сдавали в аренду — фирмам для офисов и командам для тренировок. Я как раз контролировал расписание, и мне постоянно звонили из других клубов: «Дай нам потренироваться». Потом Тарханов привел своих бизнесменов, и Мурашко убрали из ЦСКА. Я же, узнав о предстоящем назначении Тарханова, сам написал заявление об уходе.

— Почему?

— Знал, что он придет со своей командой, и не хотел мешать.

— В 1994 году добровольно остались без работы?

— Я играл за ветеранов, а там хорошо платили. К тому же близко познакомился с Бубновым, а его позвали в Мозырь. Он взял меня помощником. Бубнов отлично разбирается в футболе, но не любил общаться с руководством: «Зачем с ними разговаривать, если они ничего не понимают?» Руководители обижались.

— Почему в Мозыре Бубнов возобновил карьеру?

— Хотел помочь молодым игрокам и вышел в центр защиты — с режимом у него все в порядке, так что был в хорошей форме. Играл он нормально, но болельщики на выездных матчах обижали его разными выкриками. Руководству тоже не нравилось, что главный тренер выходит на поле. Опытные ребята, которых он посадил в запас, плели против него интриги.

— Вместо Бубнова команду возглавили вы. Он обиделся?

— Я сказал ему: «Мне предложили остаться. Как отнесешься?» — «Оставайся. Никаких проблем». Я обновил команду и привел, например, Романа Василюка — Бресту заплатили за него 160 тысяч долларов. Он стал белорусской суперзвездой. С ним мы уже до матча вели 1:0.

— «спартак» купил его почти за миллион долларов. Почему там не заиграл?

— Привык к маленьким городам, а в Москве растерялся. Признался мне: «Не понимаю: сообщили время тренировки, и все. А дальше-то мне что делать? Никто ничего не объясняет».

— Почему вы уехали из Мозыря?

— Выиграли Кубок, но помощники президента полезли с советами. Навязывали массажиста, который в Будапеште лечил грязевыми ванными немецких старух. «Зачем он мне? У нас есть массажист, который устраивает ребят. Идем же на первом месте». В итоге плюнул и ушел. Думал, югослав Петрович, сменивший меня, развалит команду за три года, но ему хватило одного.

— Как вернулись в ЦСКА?

— Тренировал «Гомель», а Евгений Гинер посоветовал Садырину взять еще одного помощника. Тот сказал: «Есть Кузнецов, но он в Белоруссии работает». — «Решим вопрос». Гинер — уникальный человек. В первый же год создал в ЦСКА доброжелательную и четкую обстановку. Кто бы из ветеранов ни обратился — всем помог: пенсии, операции, замена суставов.

— Почему вы перестали тренировать?

— После ухода Газзаева из ЦСКА я возглавил «Салют» Белгород, попросил вернуть Диму Карсакова из Белоруссии, но он стоил сорок тысяч долларов. «А у нас денег», — сказали в «Салюте». — «Как же вы хотите решать задачи без футболистов?» Также Гинер предлагал: «Езжай тренировать Нижний Новогород». Я не захотел. А потом понравилось отдыхать. 

Источник: МатчТВ