В чём секрет Игнашевича, жалуется ли на болячки Марио Фернандес и от чего чуть не умер Марк Гонсалес – в большом интервью с доктором ЦСКА.

Врач в принципе профессия непубличная. Врач футбольный – тем более. Любой серьёзный клуб стремится минимизировать утечку информации о текущем состоянии игроков, чтобы не вооружать соперников лишними козырями. А между тем медицинский корпус РПЛ полон достойных людей, интереснейших личностей. На сборе ЦСКА в Кампоаморе я в этом лишний раз убедился.

В узких спортивных кругах «док» красно-синих Шагабутдин Керимов – человек уважаемый и авторитетный. Пришло время широкой аудитории с ним познакомиться.

— Врачи по-разному приходят в футбол. Откуда пришли вы?
— Мой отец был учёным-биохимиком, серьёзно занимался органической химией. Ученик академика Несмеянова. Преподавал в вузе. Родные сёстры тоже врачи. Окончив мединститут, я по распределению попал в Грозный. Трудился в Центральной республиканской больнице, только-только построенной. Повезло поработать под руководством замечательного врача, заведующего отделением Канкаева Салмана Азизовича. Благодаря ему и получил хороший практический клинический опыт в работе. В один из приездов домой, в Махачкалу, мой сосед по лестничной площадке – знаменитый в прошлом нападающий, любимец всего Дагестана Александр Ашотович Маркаров – позвал к себе и сообщил, что создаёт футбольную команду «анжи». Предложил поучаствовать в этом деле.Так и завертелось. Хотя отец был против. Он не принимал эту специальность: футбольный врач. Возмущался: «Что это за врач такой, который бегает с чемоданчиком по футбольному полю?».

— Тогда, должно быть, и профессии такой не было – спортивный врач.
— В футбол попадали из разных специализаций – кто из травматологии, кто из урологии, кто со «скорой». Даже дерматологи встречались. Кафедры спортивной медицины в мединститутах появились относительно недавно, а тогда сами учились, опытным путём. Одно время во всём чемпионате России было всего два дипломированных специалиста в этой области, и оба из Ростова: Владимир Хохлов и Олег Голубев. Думаю, они и сейчас единственные в лиге специалисты, которые окончили факультет спортивной медицины в эстонском Тарту. Эти люди мне здорово помогали в освоении ремесла.

— Что собой представлял медицинский штаб «анжи» начала 1990-х?
— Доктор да массажист. На эту должность я позвал приятеля по институту. Вдвоём и начали работать. Стартовали с чемпионата города, после победы по республике получили путёвку во вторую лигу. Все ступени прошли вплоть до высшей.

— А в ЦСКА как попали?
— Поступило предложение попробовать силы в молодёжной команде. Её тогда Юрий Николаевич Аджем возглавлял. С тех пор я «армеец».

— Как выглядит медицинский штаб ЦСКА сегодня?
— Времена меняются, футбол меняется – естественно, что медицинское обслуживание тоже должно соответствовать современным требованиям. На данный момент в команде трудятся два врача, два физиотерапевта и три массажиста. Процесс питания контролирует повар – он постоянно с нами на выездах и на сборах.

— Как происходит коммуникация с главным тренером?
— Обычно делаем два доклада. Вечером сообщаем о плановых проблемах, ходе восстановления, а утром — о форс-мажорах (в случае возникновения). Если футболиста поутру что-то беспокоит, естественно, эта информация оперативно доносится до главного. Желательно доложить о проблеме до тренировки, чтобы была возможность скорректировать план занятия.

— Футболист – очень вредная для здоровья профессия?
— Профессиональный футбол — это всегда высокие физические нагрузки и не всегда с соответствующими условиями для проведения качественных тренировочных занятий и игр. Опорно-двигательный аппарат подвергаеться большим нагрузкам. Естественно, с годами эти проблемы сказываются на здоровье и образе жизни.

— Вы ведёте статистику повреждений и можете выявить тенденцию — какие травмы и из-за чего чаще всего получают футболисты?
— По нашим наблюдениям, это опорно-двигательный аппарат, костно-мышечная, локомоторная и скелетно-мышечная системы.

— Больше всего работы выпадает на зимних сборах?
— В режиме двухразовых тренировок нагрузка на организм возрастает, и, естественно, работа в этот период у медштаба увеличивается.

— Можете рекомендовать тренеру по физподготовке сбавить обороты?
— Обязательно советуемся с ним. Иногда прислушивается к нашим пожеланиям. Когда не прислушивается – спорим (улыбается).

— Чувствуете на себе придирчивое отношение международных антидопинговых инстанций?
— ЦСКА с начала 2000-х ежегодно участвует в турнирах под эгидой УЕФА и поэтому чуть ли не чаще всех в России подвергается проверкам на допинг. К нам приезжали и приезжают в любое время года, в любое время суток. Могут на сборы явиться, могут на дом. Мы настолько к этому привыкли, что уже воспринимаем офицеров ВАДА как членов команды и всегда готовы к их визиту.

— Болельщиков интересует, почему так затянулось восстановление Васина.
— У нас к правому прооперированному колену претензий нет – оно у Виктора в полном порядке. Вопросы вызывает противоположное, левое колено, из которого брали графт. На месте забора ещё есть небольшое воспаление сухожилия, которое вызывает боль. Сейчас мы работаем в этом направлении. Васин проходит дополнительный курс реабилитации в Барселоне под наблюдением медштаба команды и испанских врачей.

— А у Дзагоева отчего участились повреждения?
— Здесь нужно говорить о комплексе причин, а это займёт много времени. Главное, что сейчас Алан тренируется в общей группе и старается вновь выйти на свой прежний уровень.

— После разрыва крестообразных связок реально восстановить игровые качества на 100 процентов?
— На этот вопрос иногда лучше ответят сами футболисты. Мы можем наблюдать таких игроков в течение длительного времени после операции на поле и проводить контрольные тесты. Они показывают мышечную силу бедра и состояние коленного сустава. Но, опять-таки, очень важно как оценивает своё состояние сам игрок. На восстановление влияет масса факторов: начиная от сроков и техники операции и заканчивая условиями для реабилитации.

— Игорь Акинфеев после двух операций вернулся на высочайший уровень – это исключение из правил?
— Все ребята, которые вернулись после операции на крестообразных связках — большие молодцы. Они проходят через трудный этап, нудный, монотонный процесс реабилитации. Я считаю, успех здесь зависит от самого футболиста, его характера, настроя на работу. Кто справляется с этими трудностями – возвращается в строй и продолжает карьеру на хорошем уровне.

— Пару лет назад вы цитировали в «Фейсбуке» известную шутку: «Если Пуйоль умрёт, то пропустит максимум две недели». Игнашевич – такой же?
— Для меня Игнашевич – фантастический футболист. Профессионал с большой буквы.

— В чём его секрет?
— Наверное, в характере, воспитании и трудолюбии. Настоящий пример для молодёжи.

— Кажется, он и до 40 легко дотянул бы.
— Даже не сомневаюсь в этом. Ему, наверное, просто стало уже неудобно перед другими ребятами (смеётся), и он решил закончить.

— Вас удивило его выступление на чемпионате мира?
— Не удивило. Удивило приглашение в сборную. Как оказалось, это было самое сильное решение тренера. В выигрыше остались все.

— Были ситуации, когда Игнашевич даже вас удивлял?
— Два последних матча весной 2017-го Сергей сыграл с переломом пятой плюсневой кости. Уговаривал его: «Полетели на операцию – ты не сможешь играть». На что Игнаш ответил: «Смогу». На обезболивающих выходил – никто даже не догадывался, чего ему это стоило. Гол забил!

— Ещё встречались «железные» спортсмены?
— Акинфеев такой, братья Березуцкие, Фернандес, другие ребята.

— Братья под конец карьеры всё-таки выглядели утомлёнными футболом.
— Про Алексея Березуцкого скажу, что на моей памяти мы его только два раза вынужденно меняли – из-за проблемы с ключицей в игре с «Локомотивом» и перелома лодыжки в Хабаровске. Не помню случая, чтобы Леша сам попросил замену. Василий такой же. Я думаю, братья тоже спокойно могли бы ещё поиграть. Но это было их решение, и его нужно уважать. Наверное, усталость действительно накопилась, раз они говорили об этом.

— Марио и вас поражает фантастической выносливостью?
— Вот про него можно сказать: генетически выносливый человек. Что после отпуска, что после травм быстро набирает форму. Профессионал высочайшего класса. Он важнейшее звено в нашей команде. На поле – лев, а за полем – скромняга. Не устаю поражаться этим перевоплощениям.

— Он хотя бы иногда жалуется на болячки?
— Если только очень сильно припрёт. А такое бывает крайне редко. Иногда смотришь на него и думаешь: скажи Марио отбегать ещё 90 минут – отбегает. Вот его надо останавливать, притормаживать. Даже с тренировочного занятия Марио снять непросто. Приходится уговаривать, объяснять, что так будет лучше. Он всё время хочет тренироваться.

— Про Марка Гонсалеса говорили «хрустальный». В чём его проблема?
— «Хрустальный» – это точно про него. Количество повреждений у Марка было аномальным. Безумно талантливый и в то же время травматичный игрок. Настрадался прилично. До сих пор не нахожу объяснений его хронической невезучести, но травмам он был подвержен больше кого бы то ни было. И травмы-то были тяжёлые – переломы, разрывы связок коленей и голеностопа, вывих бедра, две тромбоэмболии.

— Что, простите?
— Осложнение после операции на тазобедренном суставе. Угроза жизни была.

— Да вы что!
— После одной из операций Марк попал в реанимацию. Операцию делал в США, в Денвере, у него поймали два тромба, растворили их. На волосок от смерти прошёл. Местные врачи рекомендовали Гонсалесу не летать самолётами, если продолжительность рейса больше полутора часов. Нас предупреждали, что при контактном столкновении на поле у него может открыться кровотечение из артериального сосуда. Он ежедневно принимал антикаугулянты. Так в итоге и случилось. На тренировке получил ушиб. Бедро к вечеру увеличилось от кровотечения сосуда в два раза. Супруга звонит: «Марк от боли на стенку лезет...» Четыре операции на бедре. Если бы не проблемы со здоровьем, мог бы сделать хорошую карьеру.

— Самое жуткое повреждение, случившееся на ваших глазах?
— Перхун… Я тогда в «анжи» работал. И был такой вратарь — Амел Муйчинович. Получил полный разрыв связок надколенника – больше я таких травм в жизни не видел. Надколенник ушёл на середину бедра. После верховой подачи Амел неудачно приземлился на ногу – треск на скамейке услышали! На носилках отнесли беднягу в раздевалке, и уже там он потерял сознание. После операции Муйчинович год не играл, а потом вернулся в Боснию.

— После столкновения Перхуна с Будуновым в 2001-м ничего не предвещало трагической развязки?
— Наше внимание было в большей степени сконцентрировано на Будунове – прямо на поле приводили его в чувство после потери сознания. Хотели на носилках вынести, но Будун заупрямился: «Сам уйду». А Перхуна сразу на «скорой» отправили в больницу. Мы потом с коллегой из ЦСКА навещали Сергея (Будунов в соседней палате лежал) – он уже был без сознания…

— Летального исхода можно было избежать?
— По рассказам, Перхуна собирались отправить вместе с командой, но уже по дороге в аэропорт ему стало плохо, и машину развернули обратно, в больницу. Несколько дней Сергей пролежал в реанимации, пока спецборт МЧС не перевёз его в Москву, в клинику Бурденко. Увы, спасти не удалось…

— Андрей Шевченко однажды ухитрился серьёзно травмироваться, вставая с кровати на сборах. Сантьяго Каньисарес во время бритья уронил на ногу флакон с одеколоном. В вашей практике такие казусы случались?
— Помню, Джубанов в «анжи» только приехал. На следующий день играть, а его оса в бедро укусила. Развилась сильнейшая аллергическая реакция. Пришлось с игры снимать и проводить срочные лечебные мероприятия.

— Сознание на поле, как Пётр Быстров в «Рубине», при вас теряли?
— Бывало, даже в раздевалке теряли сознание. Пора выходить на игру, а футболист припадает и шепчет, что ему плохо, и теряет сознание… Дали несколько кусочков печенья и сладких гелей – отпустило.

— У тренеров бывают травмы – резко вскочил, неловко повернулся?
— Случаются. У меня в практике был случай разрыва ахиллова сухожилия у тренера.

— Врачей «скорой помощи» отличает чёрный юмор. Футбольным докторам он тоже присущ?
— Думаю, нет. Футбольные доктора всё-таки часть команды, «семьи», а в семье не будут шутить по-чёрному.

— Медали врачам вручают?
— Да. У меня под них большая коробка приспособлена – в неё всё складываю.

— Футболка Игнашевича с подписью: «Лучшему доктору России с благодарностью» — самый ценный раритет домашней коллекции?
— Думаю, у каждого футбольного врача такие майки есть (улыбается).